КОМЕДИЯ МОЛЬЕРА

"МИЗАНТРОП" (MISANTROPE)

AКT III

СЦЕНА ПЕРВЫЙ.

Клитандр, Акаст.

 

КЛИТАНДР.

Дорогой маркиз, душа твоя торжествует :

Всё тебя веселит. Ничего не волнует.

Честно скажи, столкнувшись с квёлым,

Веришь, есть повод казаться весёлым ?

АКАСТ.

Чёрт ! Я не вижу, сколько не изучать,

Повода, чтоб как-то горевать.

Я молод, и богат, и обладатель звания,

Где говорить про благородство есть основания ;

И полагаю, по рангу, что даёт мне род,

Найдётся мало дел, что не несли доход.

На дела сердечные обратив внимание,

Я ничего не упустил, признаю без тщеславия,

И видели в свете, как толкал это дело

Довольно энергично, весело и смело.

 

Что до ума, то хороший вкус найдём,

Судить без изучения, рассудить обо всём,

Как поступить с новинками, что боготворю,

А театральные скамейки учёным покорю,

Решая за главного, и устроив шум,

По всем местам прекрасным, что заводят ум.

Я красив, весьма ловок, с миною отменной,

С белыми зубами, талией совершенной.

Себя преподнесу, и верю, чтоб не льстить,

Было бы ошибкой иное говорить.

Меня, вижу, ценят, насколько возможно,

Мне с прекрасным полом и с Хозяином не сложно.

Верю, с этим, верю, маркиз мой дорогой,

Всюду можно быть довольным собой.

КЛИТАНДР.

Да ; но, находя в других местах лёгкие завоевания,

Зачем здесь напрасно толкать воздыхания ?

АКАСТ.

Я ? Чёрт ! Я настроем и размером не ходок,

Подтирать у красавицы холодок.

Человек не наш, чей подвиг не трубит,

По суровым красотам пускай горит,

Чтоб томиться у ног, от суровости страдать,

Во вздохах и слёзах спасение искать,

И пытаться очень долгими потугами,

Получить, что отвергается заслугами.

Такие, как я, маркиз, не из той породы,

Чтоб любить в кредит, неся расходы.

Как бы заслуги красавиц ни были шумны,

Думаю, слава Богу ! стою их цены,

Чтоб такое, как моё, сердце заслужить,

Это не причина за него не заплатить.

И, хотя бы, надо с ней баланс свести нам честно,

Чтоб аванс друг другу отдавать совместно.

КЛИТАНДР.

Ты, маркиз, думаешь, здесь твоя компания ?

АКАСТ.

У меня, маркиз, есть все основания.

КЛИТАНДР.

Избавься от ошибки, советую я :

Ты льстишь себе и ослепляешь сам себя.

АКАСТ.

Действительно, льщу себе, ну и ослеп, буквально.

КЛИТАНДР.

Но почему же судишь о счастье своём идеально ?

АКАСТ.

Я льщу себе.

КЛИТАНДР.

На чём основаны твои предположения ?

АКАСТ.

Я ослеп.

КЛИТАНДР.

У тебя что, есть достижения ?

АКАСТ.

Я себя обманываю, говорю.

КЛИТАНДР.

Тебе про свои тайные желания

Селимена делала признания ?

АКАСТ.

Нет, со мной плохо обращаются.

КЛИТАНДР.

Пожалуйста, ответь.

АКАСТ.

У меня лишь отбросы.

КЛИТАНДР.

Ну не смешно же ведь !

Скажи : тебе что, надежду дали ?

Далее наш перевод не публикуем.

СЦЕНА III.

Баск, Селимена, Акаст, Клитандр.

 

БАСК.

Госпожа, Арсиноя,

Поднимается сюда, и, говорит, что будет рада.

СЕЛИМЕНА.

Что этой женщине от меня надо ?

БАСК.

Элианта там внизу что-то с ней решает.

СЕЛИМЕНА.

Кто пригласил её, что она замышляет ?

АКАСТ.

Недотрога ловкая в поисках мяса.

А пыл её рвения ...

СЕЛИМЕНА.

Да, разбитная гримаса :

В душе особа светская, заботами стремится

Кого-то зацепить, и не запалиться.

Печальная участь брошенного человека,

Всегда быть в гневе от слепого века.

Она лишь ищет завистливым взглядом

Любовников, возле другой что рядом ;

И пытается прикрыться вуалью лживой,

Что одиноко ей : в погоне за наживой.

И чтоб прелести её слабые имели значения,

Не обладая властью, идёт на преступления.

Между тем, даме не достаёт,

И даже к Альцесту она пристаёт,

Что заботлив ко мне - её оскорбляет,

И чтоб подалась к ней воровать она желает ;

И её, с трудом скрытая, ревнивая досада,

Всюду против меня проявиться рада.

Ничего не видела столь глупого, буквально,

Она в высшей степени нахальна,

И...

 

 

 

 

СЦЕНА IV.

Арсиноя, Селимена.

 

СЕЛИМЕНА.

Ах ! Какая судьба вас привела сюда ?

Без вас госпожа, честно, ну просто беда.

АРСИНОЯ.

Я пришла к вам с советом сейчас.

СЕЛИМЕНА.

Боже ! Как же рада я видеть то вас !

АРСИНОЯ.

Их отъезд весьма кстати придёт.

СЕЛИМЕНА.

Присядем ?

АРСИНОЯ.

Обождёт,

Госпожа. Должна дружба особенно блистать,

В вещах, что могут нам большими стать.

И самые важные те из них есть,

Что затрагивают приличия и честь,

И я пришла к вам, мнением, что знаю,

Засвидетельствовать дружбу, которую питаю.

Вчера у людей высшего значения,

Вы стали предметом обсуждения ;

И ваше поведение, которым всех затмили,  

Они, госпожа, к несчастью, не похвалили.

Эта толпа людей, что вас посещает,

Любезность крайняя, что слухи возбуждает,

Нашли цензоров больше, чем имелось,

И строгих больше, чем мне бы хотелось.

Чью сторону взяла я, представьте осторожно,

Защищая вас, всё делала, что можно,

Извинялась сильно за ваши намерения,

И хотела вас взять на поручение.

Но вещи есть, куда ни посмотреть,

Что извинить нельзя, как ни захотеть ;

Я вынужденно, отчасти, согласилась им в ответ,

Что образ вашей жизни вам причинили вред,

Что принял он в Свете весьма злобный ряд,

Что не скучная то сказка, а все говорят,

И что, захоти вы, все ваши отклонения

Могли бы меньше быть предметом осуждения.

Не то чтобы верить в это, честна и ранима :

Хранит меня небо от мыслей Рима,

Но в тень преступления верят там куда вы,

И не достаточно жить для своей забавы.

Госпожа, считаю вас разумною душой,

Чтобы совет услышать, данный мной,

И приписать его тайным ходам

Рвения моего, что за интерес ваш дам.

СЕЛИМЕНА.

Госпожа, вас должна благодарить :

Такой совет обяжет, им нельзя сорить ,

 

Я претендую его тщательно учесть,

Своим советом тоже - по вашу честь ;

И поскольку вас, как подругу, предъявляют,

Кто слухи обо мне мне же сообщает,

Я хочу, в свою очередь, вам следовать сейчас,

Предупредив о том, что говорят о вас.

На днях в одном месте, где бывала,

Я редких достоинств людей повстречала,

Которые раскрыли мне мотивы беспокойства :

Говоря о норме, и про растройства.

Там, ваши скромность и тяги к обожанию,

Не были названы примером к подражанию :

Это крайние выражения лести,

Ваши вечные речи о мудрости и чести,

Ваши мины и крики, что назвать неприличием,

Где невинность не связана с наличием,

Эта высота почёта, что себя награждаете,

И сочувственные взгляды, что на всех бросаете,

Ваши частые уроки, резкая цензура

Того, где невинна и чиста фактура,

Всё это, говоря вам откровенно,

Госпожа, все вместе осудили совершенно.

Зачем ей, говорили, носить скромную мину

И мудрую внешность, опровергая картину ?

Ей надо молиться, а то не хватит,

Но она бьёт своих людей, и им не платит.

Во всех набожных местах она полна рвения,

Но надевает белое и ищет поклонения.

Изображает, что прикрыла регалии,

Но сама очень любит реалии.

Я, против каждого из них, вас стала защищать

Что клевета всё это, им громко заявлять ;

Но их чувства над моими восторжествовали,

И пришли к заключению, чтоб вы проявляли

Меньше заботы о действиях других,

И больше беспокоились о делах своих ;

Что нужно на себя смотреть подольше,

Чтоб не осуждать людей так больше ;

Что вес примерной жизни надо взять самим,

Чтобы делать потом наставления другим ;

А ещё лучше передать, по-необходимости,

Кому небо поручило заботы о терпимости.

Госпожа, считаю вас разумною душой,

Чтобы совет услышать, данный мной,

И приписать его тайным ходам

Рвения моего, что за интерес ваш дам.

АРСИНОЯ.

Как бы к сказанному не относиться,

Не ожидала, что такой ответ случится,

Вижу прекрасно : вам горько, госпожа

Что искренним мнением ранита душа.

СЕЛИМЕНА.

Напротив, госпожа ; если б не были наивные,

Мы бы обе приняли советы взаимные :

Этим мы бы с вами добровольно разрешили,

Ту слепоту великую, в которой жили.

Зависит лишь от вас, чтоб с таким же рвением,

Мы не занимались этим услужением.

Не заботясь, чтоб говорить между собой

Что понималось вами обо мне, а о вас - мной.

АРСИНОЯ.

Ах ! Госпожа, не могу ничего понять :

Во мне только то, что можно принять.

 

СЕЛИМЕНА.

Госпожа, хвалить или обвинять можно всё,

Каждая права, смотря на вкус, на возраст её.

Сейчас галантность по сезону ;

Но и стыдливости крайней предаются резону.

Чисто политически взять ту сторону можно,

Когда в юные года с блеском сложно :

Это скроет досаду и грусть.

А потом ну и я за вами пущусь :

Возраст всё исправит, а сейчас – не к той,

Чтобы в двадцать лет заделаться ханжой.

АРСИНОЯ.

Фору здесь особую искать напрасно :

Вы заставили ваш возраст звучать ужасно.

То, что, может быть, больше, чем у вас

Не такой великий случай, чтобы делать рассказ ;

И не знаю, почему хотите всей душой,

Оттолкуть участие, принятое мной.

СЕЛИМЕНА.

Ну а я, я тоже, госпожа, не знаю

Почему всюду вам в пасть попадаю.

У печалей ваших ко мне без остановки мания ?

Могу ли воздержаться от вашего внимания ?

Если что-то внушает моя особа,

И кто-то ежедневно клялся до гроба

Любить, а вы лишали для разврата,

Я не знаю, что и делать, я не виновата :

Но чтоб его завлечь, у вас поле свободно,

У вас нет шанса, а можно - что угодно.

АРСИНОЯ.

Увы ! Кому-то больно, полагаете,

От числа любовников, которых кидаете,

Что, видя, как всё катится, дело не простое,

Понять сколько сегодня платят за такое ?

Неужели вы держите во лбу,

Что лишь заслуга ваша собрала толпу ?

Что горят по вам лишь любовью честной,

И добродетель ваша оказалась интересной ?

Людей не ослепят пустые поражения,

Свет не обманешь - я вижу там сближения,

Внушая нежное, однако же при том

Они не водят так любовников в свой дом ;

Отсюда вывод : сердца без остатка

Не отдаются без большого задатка,

Что красивые глаза не делают работы,

И нужно покупать поклонников заботы.

Так что не надейтесь, не звучат веско,

Слабые победы малого блеска ;

Исправьте малость гордый ваш каприз,

Относиться к людям сверху вниз.

Если бы внушали зависть победы такие,

Думаю, мы поступали бы, как те другие,

Износя себя, чтоб вам показать,

Что есть любовники вашим под стать.

СЕЛИМЕНА.

Так в чём вопрос, госпожа, за дело :

Секретом этим пользуйтесь смело ;

И без ...

АРСИНОЯ.

Давайте прервём, госпожа, подобное признание :

Это слишком двинет наше сознание ;

Я б взяла отставку, как нужно взять,

Но моя карета заставляет ждать.

СЕЛИМЕНА.

Вы можете оставаться здесь сколько угодно,

В этом отношении действуйте свободно ;

Но, не утомляя вас церемонией,

Я предложу для лучшей гармонии

Господина, что сумел здесь оказаться,

Он займёт моё место, чтоб вами заниматься.

Альцест, пойду черкануть пару слов в письме,

Которое, наверное, отнесёте мне. 

Останьтесь с госпожой : она очень добра,

Простит мою невежливость. А мне пора.

 

 

 

СЦЕНА V.

Альцест, Арсиноя.

 

АРСИНОЯ.

Видите, захотела, чтоб говорила по секрету

С вами, ожидая, когда подадут карету ;

Но вся её забота не предложила

Очарования, что ваша личность явила.

Воистину, люди высоко чтимые

Всяким уважаемы и любимые ;

У заслуги вашей есть секрет притяжения,

Что в вашу пользу обращает расположения.

И я хотела б, чтобы Двор был справедлив

К чему вы стоите, предложив перспектив :

Вам есть на что жаловаться, и очень злит,

Когда вижу каждый день, что дело стоит.

АЛЬЦЕСТ.

Госпожа ! А на что я могу претендовать ?

Какую услугу государству мог бы оказать ?

Поступок яркий сделал ли какой,

Что Двор ко мне в несправедливости большой?

АРСИНОЯ.

Не все, на кого Двор смотрит благосклонно,

Оказывали услуги столь непреклонно.

Нужна оказия, и чтобы статус дали ;

А, заслуги, которые вы нам показали,

Должны ...

АЛЬЦЕСТ.

Бог мой ! Моя заслуга мне в укор ;

Зачем хотите впутывать Двор ?

У него много дел, есть чем заняться,

Чтоб в заслуге людской не копаться.

АРСИНОЯ.

Яркая заслуга вылазит сама :

Ваша много где крайняя весьма ;

И в двух местах, доведу до интереса,

Вас хвалили люди большого веса.

АЛЬЦЕСТ.

Эх ! Госпожа, сегодня хвалим любой человек,

Не осталось ничего, что смутило бы век :

Разные заслуги равно награждают,

Это уж не честь, когда руку пожимают ;

Все в рожу кидают, сыты хвальбой,

А в газете публикуют интервью со слугой.

АРСИНОЯ.

Я б для вас хотела, и меня представит,

Что назначение новое вам в глаза ударит.

Меньше всего о таком думали строить мины,

Чтоб вас поднять задействуют машины,

И у меня для вас есть люди под рукой,

Чтоб проложить вам путь короткий и простой.

АЛЬЦЕСТ.

А что, госпожа, хотите от меня ?

В настроении своём готов я запретить себя.

Небо жизнь мне подарило, но не пошла игра,

Душой, не совместимой с обычаем Двора ;

Не нахожу в себе нужной добродетели

Делами заниматься, чтоб меня отметили.

Открытость, искренность - талант жизни всей ;

Я не умею, говоря, обманывать людей ;

А у кого нет дара, что на уме скрывать,

Должен в стране этой плохо проживать.

Вне Двора, конечно, поддержки нет у нас,

Как и тех почётных званий, что он даёт сейчас ;

Но утратив выгоды, не нагружают лажей  

Горем играть сильно глупых персонажей :

Не нужно терпеть отказов жестоких,

Не нужно хвалить стихов недалёких

Что госпоже хотят придать лоск,

И маркизам не нужно утирать мозг.

АРСИНОЯ.

Как вы хотите, главу Двора оставим ;

И любви вашей слово предоставим ;

Я хочу (открою своё мнение),

Найти страстям у вас лучше применение.

Вы заслужили, несомненно, участи нежней

Ну а та, что вас пленила, недостойная огней.

АЛЬЦЕСТ.

Вы подразумеваете, это говоря,

Что госпожа в подругах ваших числится зря ?

АРСИНОЯ.

Ничуть ; но совесть мою оскорбили

Мученья от вреда, что вам причинили ;

Слишком огорчает ваше состояние,

Она вам неверна – обратите же внимание !

АЛЬЦЕСТ.

В этом, госпожа, вижу нежное рвение,

Обяжет любовника подобное мнение !

АРСИНОЯ.

Да, моя подруга, она есть, растак её звать,

Недостойна столь галантного порабощать ;

Она источает вам сладости ложно.

АЛЬЦЕСТ.

Сердца не видно, госпожа : возможно ;

Но благотворность ваша хорошо пройдёт,

Если и ко мне эта мысль придёт.

АРСИНОЯ.

Если не хотите разочарований,

Мне лучше помолчать, не давая оснований.

АЛЬЦЕСТ.

Нет ; но в вопросе, что ни говорят в Свете,

Сомнения раздражают больше всего на свете ;

И я хотел бы, чтоб мне давали знать,

Только факты, что можно восприять.

АРСИНОЯ.

Ну что же ! Хорошо ; на это в ответ

Вскоре получите полный свет.

Да, только дайте руку домой добраться,

Чтоб смогли во всём разобраться,

Там вам покажу в жизни частной

Доказательства неверности вашей прекрасной ;

И когда у вас возникнет возмущение,

Вам предложат что-то в утешение.

 

 

Конец Третьего Акта.